Немецкий Михель

Немецкий Михель (нем. deutscher Michel) — национальная персонификация Германии.

Характер и внешний вид[править | править код]

Как и множество других национальных персонификаций, Михель достаточно часто становится героем карикатур, плакатов, иллюстраций и т. д., однако какого-либо устойчивого типа изображения данного персонажа не существует (в отличие, например, от Дяди Сэма, прочно ассоциируемого с плакатом Дж. М. Флагга 1917 года). Непременным атрибутом внешнего вида Михеля является колпак: чаще всего это либо ночной колпак, либо конусовидный колпак с кисточкой — традиционный немецкий головной убор (нем. Zipfelmütze).

Сегодня образ Михеля несёт в себе определённый пейоративный оттенок и отражает представление о стереотипном немецком гражданине, простодушном, глупом, ограниченном и не интересующимся политикой^[1].

История возникновения и развития образа[править | править код]

По одной из версий возникновение выражения «немецкий Михель» связано с личностью Ганса Михаэля фон Обентраута^[de], немецкого генерала времён Тридцатилетней войны, получившего от испанцев прозвище «Michael Germanicus»^[2]. Однако впервые данное устойчивое словосочетание было зафиксировано в 1541 году Себастьяном Франком в сборнике немецких пословиц и поговорок, то есть почти за три десятилетия до рождения фон Обентраута.

По другой, более правдоподобной версии, происхождение данного фразеологизма связано с тем, что имя Михаэль в средневековье стало одним из наиболее популярных имён, даваемых детям при крещении, в том числе потому, что Архангел Михаил считался своеобразным символом христианизации немецких земель и покровителем Священной Римской империи германской нации. Таким образом, Михаэль (Михель), подобно русскому Ивану, воспринималось как стереотипное имя немца в глазах иностранцев.

Непосредственно «глупцом» Михель стал в эпоху Ренессанса, когда наблюдалось наибольшее различие между образованными и необразованными слоями немецкого общества — крестьяне и простые горожане не имели возможности обучиться грамоте, и высшие сословия почитали их за недалёких простаков. Тем не менее, немецкий Михель, несмотря на свою глупость, всё же считался добродушным малым, способным терпеливо переносить невзгоды.

В первой половине XVII века Михель превратился в один из символов борьбы немецких пуристов за чистоту языка и стал заглавным героем пропагандистской листовки «Der teutsche Michel» 1642 года, где он жалуется на избыточное засорение родного языка заимствованиями и призывает сограждан от них избавляться:

Я немец Михель, родной мне отсель
Стал чужд разговор — вот стыд и позор.
Язык наш беднеет, ведь все тяготеют
Ко шведским словам — вот стыд им и срам.
И каждый портной тут и там вразнобой
Лепечет отныне слова на латыни,
Французском, чухонском, да хоть на японском.
Хороший малец, да вот только глупец^[3].

Оригинальный текст (нем.)

Ich teutscher Michel / versteh schier nichel /
In meinem Vatterland / es ist ein schand. /
Man thut ietzt reden / als wie die Schweden /
In meinem Vatterland / pfuy dich der schand.
Fast jeder Schneider / will jetzund leyder /
Der Sprach erfahren sein / vnd red Latein:
Welsch vnd Frantzösisch / halb Iponesisch /
Wann er ist voll vnd toll / der grobe Knoll^[4].

В книге «Видения Филандера фон Зиттевальта» (ок. 1640 г.) Иоганн Михаэль Мошерош пишет: «Один хотел говорить со мной по-гречески, другой на латыни, третий по-испански, да только я им сказал, что я урожденный немецкий Михель и других языков, окромя немецкого, не знаю.» В результате в XVII веке выражение приобрело дополнительное значение — «наивный, глупый и простой немец, чуждый другим культурам и языкам».

Антикоммунистический плакат ХДС, 1957. Михель на глазах советских солдат пилит ветку со словами «свобода», «уверенность» и «достаток», ниже лозунг «Такого быть не должно! Поэтому только ХДС.»

В первой половине XIX века в эпоху Бидермейера выражение немецкий Михель стало употребляться в отношении немецкого обывателя, далёкого от политики и не способного подняться на бунт против угнетающей его государственной власти. Карикатурный персонаж сменил традиционный германский головной убор на ночной колпак, символизировавший постоянный сон Михеля. В этот период появляется политический лозунг «Проснись, Михель!» (нем. Michel wach auf!).

Во время существования Третьего рейха Михель «оказался в опале», так как подобный персонаж, негативно изображающий немецкий народ, не играл на руку установившейся идеологии национал-социализма. После Второй мировой войны и Елисейского договора 1963 года о сотрудничестве между Францией и ФРГ становится популярным мотив свадьбы немецкого Михеля и французской Марианны^{[источник не указан 2951 день]}. Постепенно происходит «реабилитация» Михеля; в 1973 году журнал «Der Spiegel» написал: «В прошлый вторник, около 11 часов дня, в зале пленарных заседаний Бундестага произошло рождение нового немецкого Михеля. В своей воодушевленной речи отец нации Вилли Брандт заявил, что „гражданин 73“ усердно работает и регулярно платит налоги, заботится о „красоте собственного фасада“ и о детях, любит ближнего своего и чтит родителей и предков, несет общую ответственность с государством и ценит мирный образ жизни.»

В XX веке получили распространение два других персонажа, схожие с Михелем по образному содержанию: Лисхен Мюллер (нем. Lieschen Müller) — среднестатистическая немецкая девушка, простая, наивная и без высоких запросов; а также Отто Нормальфербраухер (нем. Otto Normalverbraucher), чья фамилия переводится на русский язык как «средний потребитель».