Мадемуазель де Мопен

Из Википедии, бесплатной энциклопедии

У этого термина существуют и другие значения, см. Мадемуазель де Мопен (значения).
Мадемуазель де Мопен
Mademoiselle de Maupin
Титульная страница издания 1876 года
Титульная страница издания 1876 года
Жанр Роман
Автор Теофиль Готье
Язык оригинала французский
Дата первой публикации 1835
Логотип Викисклада Медиафайлы на Викискладе

Мадемуазель де Мопен (фр. Mademoiselle de Maupin) — роман Теофиля Готье, опубликованный в Париже издателем Эженом Рандюэлем в 1835 году. Вместе с романом «Капитан Фракасс» является одним из самых популярных у широкой публики произведений писателя[1].

Сюжет[править | править код]

В основу сюжета произведения, частично имитирующего жанр эпистолярного романа, положена полулегендарная история оперной актрисы Жюли д’Обиньи (де Мопен, 1670—1707), бисексуалки и травести, якобы неоднократно дравшейся на дуэлях с мужчинами в Париже в 1690-е годы[2].

Действие происходит в условной современности. Романтически настроенный 22-летний шевалье д’Альбер страдает от невозможности найти идеал женской красоты и идеальную всепоглощающую чувственную любовь. Связь с молодой красивой вдовушкой Розеттой частично позволяет ему заполнить душевную пустоту и удовлетворить плотское желание, но лишь на несколько месяцев, после чего постепенно наступает пресыщение. Благородный юноша не может расстаться с возлюбленной, опасаясь разбить ей сердце, хотя и понимает, что та, в сущности, представляет собой светскую куртизанку.

Положение меняется после его знакомства с Теодором де Серанном, молодым человеком очень красивой наружности, предметом неразделённой любви Розетты, которая, будучи отвергнутой, от отчаяния пустилась некогда во все тяжкие. Чуткий к любым проявлениям материальной красоты д’Альбер влюбляется в Теодора, подозревая в нём переодетую женщину, мучаясь от невозможности выяснить истину и опасаясь, что его чувство может оказаться постыдным противоестественным влечением.

Мадемуазель де Мопен. Иллюстрация Обри Бердсли к роману Готье. 1897

Теодор в действительности оказывается девушкой, мадемуазель Мадлен де Мопен, после выхода из пансиона решившей повременить с замужеством, дабы получше узнать мужчин, притворившись одним из них. В совершенстве овладев навыками верховой езды, научившись употреблять спиртное в больших количествах и обучившись фехтованию, она сумела стать своим среди самых отъявленных гуляк и забияк, прославившись как весьма опасный дуэлист.

При этом, подобно д’Альберу, с его безуспешными поисками женского идеала, её также постигает жестокое разочарование, поскольку идеального кавалера найти не удаётся, и в реальности почти все мужчины, при том, что среди них имеется немало хороших товарищей, оказываются изрядными скотами в физическом или моральном плане. Реализации же скрытых гомосексуальных наклонностей героини препятствуют усвоенные моральные правила и недостаточная распространённость соответствующего порока в привычной Мадлен общественной среде.

Единственной загадкой для неё остается сексуальная близость, и для восполнения этого пробела она открывается д’Альберу, решив воспользоваться для приобретения чувственного опыта услугами более-менее приличного человека. Шевалье находит в её облике искомый идеал красоты, но наутро мадемуазель исчезает, перед отъездом проведя (по недвусмысленному намёку автора) несколько приятных часов также и с Розеттой. Раздосадованному любовнику она отправляет письмо, в котором чётко и ясно указывает причины, по которым не может с ним остаться, сообщает, что и в дальнейшем намерена пребывать в облике Теодора, и не советует её искать.

Сюжетная линия с юной красоткой Нинон, которую мадемуазель возит с собой под видом мальчика-пажа, также позаимствована автором из легенды о Жюли де Мопен[3], но лесбийские мотивы в ней едва намечены.

Предисловие[править | править код]

Значительное по объёму предисловие к роману, датированное маем 1834, в литературоведении изучается отдельно, обычно в рамках исследования истоков идеологии парнасцев и концепции Искусства для искусства.

Наиболее язвительные упреки достаются художественным критикам, причем автор приводит своего рода антропологическую классификацию людей этого рода занятий.

Естественная неприязнь критика к поэту есть непреложный факт, который легко доказать сомневающимся; это неприязнь бездельника к тому, кто делает дело, трутня — к пчеле, мерина — к жеребцу. (…) Критик, который сам ничего не создал, — низкий трус; он все равно что аббат, который строит куры жене мирянина: тот не может ни ответить ему тем же, ни вызвать его на дуэль.

Готье высмеивает примитивное, но весьма распространённое не только среди простодушных обывателей, но и среди искушённых господ критиков обыкновение отождествлять автора с его произведениями:

Называть человека пьяницей за то, что он описывает оргию, и развратником за то, что он живописует распутство, столь же бессмысленно, сколь объявлять кого-либо добродетельным на том основании, что он написал трактат о нравственности; мы что ни день видим примеры обратного. (…) Что ни говори, а эпоха наша безнравственна (если это слово имеет какой-то смысл, в чём мы сильно сомневаемся), и нам не надо иных доказательств тому, достаточно поглядеть, сколько безнравственных книг она производит на свет и каким успехом они пользуются. Не нравы следуют книгам, а книги следуют нравам. Не Кребийон породил Регентство, а Регентство породило Кребийона.

Строки, которые, по мнению современных литературоведов, не вполне оправданно считаются своего рода манифестом «искусства для искусства»[4] (Готье не употребляет там этого термина), были написаны в качестве полемического ответа на нападки со стороны критиков-утилитаристов, требующих, чтобы искусство приносило общественную пользу — поучало, разоблачало и звало к социальному прогрессу.

— Чему служит эта книга? Чем она может способствовать нравственному просвещению и благоденствию самого многочисленного и самого обездоленного класса? Как! Ни слова о нуждах общества, ничего на потребу цивилизации и прогрессу! (…)

Нет, глупцы, нет, зобатые недоумки, книга — это не то же самое, что желатиновый суп, роман — это вам не пара сапог без швов; сонет — не клистирная трубка; драма — не железная дорога, и не имеет никакого отношения к достижениям цивилизации, ведущим человечество по стезе прогресса. Нет, клянусь кишками всех прежних, нынешних и грядущих пап, две тысячи раз нет! (…)

Знаю, что иные предпочитают церквам мельницы, а духовному хлебу — хлеб как таковой. Мне нечего сказать этим людям. Они достойны быть экономистами в этом мире да и в том тоже. (…)

На что годится женская красота? Коль скоро женщина крепко сложена с медицинской точки зрения и в состоянии рожать детей, любой экономист признает её прекрасной. Зачем нужна музыка? Зачем нужна живопись? Какой безумец предпочтет Моцарта г-ну Каррелю и Микеланджело изобретателю белой горчицы? Воистину прекрасно только то, что абсолютно ни на что не годится; все полезное уродливо, ибо служит удовлетворению какой-нибудь потребности, а все потребности человека отвратительны и гнусны, равно как его немощное, убогое естество. Самое полезное место в доме — нужник[K 1].

О книге[править | править код]

Контракт с издателем был заключен в сентябре 1833, и автор должен был представить рукопись в феврале 1834, но роман вышел только в конце 1835 года двумя томами (второй датирован 1836-м) с подзаголовком «Двойственная любовь» (double amour)[5][6]. Первое издание 28 ноября 1835 было внесено в Библиографию Франции под номером 6182. Первый том был написан в 1834 году, когда автор жил на Королевской площади у родственников, а второй за шесть недель в следующем году, в комнате на улице Ледуайен, о которой Жерар де Нерваль рассказывает во «Влюблённой богеме»[5].

Авторские права Готье на первое издание составляли 1500 франков. В 1876 году один экземпляр этого издания в отличной сохранности был продан за такую же сумму[7]. Книга не имела успеха у публики, остатки тиража были выпущены в продажу в 1837 году под видом второго издания, которое на самом деле вышло только в 1845-м одним томом in-12. Издатель рассчитывал, что после успеха «Фортунио» ему удастся распродать и «Мадемуазель де Мопен», но надежды не оправдались. Книга расходилась примерно по три тысячи экземпляров в год[8][6].

Роман принес автору известность в литературной среде, и на него обратили внимание Бальзак и Гюго, но буржуазная публика негодовала, лавочники на улице грозили обладателю ярко-красного жилета кулаком и намеревались подать в суд[9]. Даже периодические издания, дружественные Готье, приняли роман прохладно. Гюго опубликовал в газете Vert-Vert от 15.12.1835 хвалебную статью, но без подписи. Друг и единомышленник Готье Шарль Бодлер в статье о писателе в 1859 году также дал высокую оценку роману[6].

Успех к книге пришел лишь в 1851 году, после выпуска нового издания Шарпантье, и с 1851 по 1883 роман выдержал 23 издания. К тому времени подзаголовок исчез, а предисловие было автором ещё увеличено[6].

В США роман из-за наличия гомосексуальных намеков и эротических сцен был фактически запрещён до 1922 года, когда издатель Реймонд Хэлси выиграл процесс против Нью-Йоркского Общества по борьбе с безнравственностью; в России полный перевод Е. Баевской вышел в 1997 году.

Экранизация[править | править код]

В 1966 году режиссёром Мауро Болоньини по мотивам книги был поставлен одноимённый фильм в жанре итальянской буффонады.

Авантюрный телефильм Шарлотты Брандстрём «Жюли, шевалье де Мопен» (2004) не имеет отношения к роману, представляя собой вольную фантазию на тему легенды о Жюли д’Обиньи.

Комментарии[править | править код]

  1. ↑ На самом деле Готье не придерживался столь однобоких взглядов, и уже 27 декабря 1836 в статье в La Presse вслед за тезисом высказывал антитезис: Лучше иметь красивые ходики, которые чему-то служат, чем плохую статую, которая не служит ничему. Боясь прослыть ремесленниками, художники ничем не занимаются; и я спрашиваю, для чего нужны скульпторы и художники, если не для того, чтобы обустраивать наши жилища, делать нам столовое серебро, мебель, писать наши портреты и расписывать наши дома. Конечно, я бы предпочел свободное и одинокое искусство, искусство, подобно Нарциссу, влюбленное в себя самого. Но как бы ни был очарователен Нарцисс, он умер, склонившись в печали над своим отражением в источнике, изойдя слезами, напрасно простирая к нему свои исхудавшие беломраморные руки. И если искусство будет продолжать изолировать себя от всего, подобно печальному подростку, боюсь, его постигнет та же участь (Цит. по: Пасхарьян Н. Т. Романическая проза Теофиля Готье: Между реальностью и воображением, с. 532).

Примечания[править | править код]

  1. ↑ Косиков, 1989, с. 11.
  2. ↑ Fougeroux de Campigneulles, 1835, p. 453.
  3. ↑ Fougeroux de Campigneulles, 1835, p. 454.
  4. ↑ Пасхарьян, 2012, с. 532.
  5. ↑ 1 2 Spoelberch de Lovenjoul, 1968, p. 72.
  6. ↑ 1 2 3 4 Theophile Gautier: Romans (фр.). Theophilegautier.fr. Дата обращения: 26 марта 2016. Архивировано 20 марта 2016 года.
  7. ↑ Spoelberch de Lovenjoul, 1968, p. 74—75.
  8. ↑ Spoelberch de Lovenjoul, 1968, p. 74.
  9. ↑ Косиков, 1989, с. 8.

Литература[править | править код]

  • Fougeroux de Campigneulles. Histoires des duels anciens et modernes. T. I. — Paris; Genève: Juste Tessier, 1835.
  • Spoelberch de Lovenjoul Ch. de, vicomte. Histoire des oeuvres de Théophile Gautier. T. I. — Genève: Slatkine Reprints, 1968. gallica.bnf.fr
  • Косиков Г. К. Теофиль Готье, автор «Эмалей и камей» // Готье Т. Эмали и камеи. — М.: Радуга, 1989. — ISBN 5-05-002427-7.
  • Пасхарьян Н. Т. Романическая проза Теофиля Готье: Между реальностью и воображением // Готье Т. Романическая проза. Т. 1. — М.: Ладомир, 2012. — ISBN 978-5-86218-497-6.

Ссылки[править | править код]

Источник — https://ru.wikipedia.org/w/index.php?title=Мадемуазель_де_Мопен&oldid=132993233