Колочинская археологическая культура

Колочинская культура Раннее Средневековье
Локализация	Лес­ное По­днеп­ро­вье, бас­сей­н Де­сны, ле­со­степ­ная час­ть Днеп­ров­ско­го Ле­во­бе­ре­жья, анк­ла­вы в ле­со­степ­ной час­ти бас­сей­на До­на и в бас­сей­не Верх­ней Оки[1]
Типовой и другие памятники	Колочин (археологический комплекс)[бел.], Великие Будки (селище), Нисимковичи (селище)[бел.], Обидовичи (археологический комплекс)[бел.]
Датировка	V—VII века
Носители	славяне
Преемственность
←Киевская → Волынцевская→
Медиафайлы на Викискладе

Коло́чинская культу́ра (культура Тушемли-Колочина^[2], памятники колочинского типа^[3] и др. названия) — археологическая культура V—VII веков. Названа по эталонному поселению — городищу Колочин-1^[бел.] у деревни Колочин Гомельской области (Белоруссия), раскопки которого провёл Э. А. Сымонович в 1955—1960 годах^[1][4]. Зачастую в силу сходства колочинских и тушемлинских памятников они рассматриваются как составные части одной группы древностей типа Тушемля-Банцеровщина-Колочин^[5].

Основной ареал колочинской культуры охватывает лесную часть Поднепровья (почти до истоков Днепра), Посожье, Подесенье, нижнее течение Березины, достигая на западе течения Птичи, а на северо-востоке — среднего течения Навли. На юге ареал колочинской культуры включает северную часть Днепровского лесостепного Левобережья, в том числе Посеймье, поречья Псла и Ворсклы, где известны и синхронные пеньковские памятники. Отдельные памятники колочинской культуры расположены на берегах Северского Донца, Матыры, Цны и Польного Воронежа, а также на Воронеже. Одно колочинское поселение находится в Среднем Поднепровье, близ Ходосовки^[6].

Границы колочинской культуры довольно расплывчаты. В северной части Верхнего Поднепровья колочинские памятники расположены чересполосно с тушемлинскими, в Гомельском Поднепровье — с пражскими, на левобережье Днепра — с пеньковскими. В восточной части Верхнего Подонья носители колочинской культуры смешивались с волго-окскими финнами^[7]. По мнению А. М. Обломского и ряда других учёных, на севере колочинский ареал достигает верховьев Западной Двины, где смыкается с ареалом культуры псковских длинных курганов^[8].

Колочинская культура сложилась во второй четверти — середине V века^[9] в ре­зуль­та­те рас­се­ле­ния носителей дес­нин­ско­го ва­ри­ан­та ки­ев­ской куль­ту­ры в лес­ном и ле­со­степ­ном По­днеп­ро­вье^[1]. Согласно Н. Н. Дубицкой, подосновой верхнеднепровского варианта колочинской культуры стали традиции культуры Абидня, иначе именуемой верхнеднепровским вариантом киевской культуры^[10]. На территории Брянской, Орловской и Курской областей выявлены относительно ранние памятники (датированы второй половиной V — первой половиной VI века), отличающиеся хозяйственной спецификой от «классических» колочинских поселений^[11].

В 30-х — 60-х годах VII века южная часть колочинского ареала подверглась набегам степных кочевников. Следствием этого стало массовое сокрытие так называемых антских кладов^[12]. Во второй половине (вероятнее всего, в третьей четверти) VII века колочинская культура прекратила существование^[13]. Это стало итогом военных действий, в которых колочинцы потерпели поражение. Верхушка местного общества погибла или была вынуждена бежать, а остатки населения смешались с пришельцами, близкими в этноязыковом и культурном плане^[14]. Непосредственного продолжения колочинская культура не получила. На юге её сменили памятники круга Сахновки и Волынцева, оставленные по преимуществу пришлым населением. Керамика колочинских форм встречается на волынцевских памятниках лишь в качестве пережитка^[15]. Колочинское городище у деревни Никодимово доживает до конца VII века, после чего погибает в пожаре. В VIII веке в Верхнем Поднепровье распространяется культура смоленских длинных курганов, приписываемая летописным кривичам^[16], а в Гомельском Поднепровье — культура Луки-Райковецкой^[17].

Большинство неукреплённых поселений колочинской культуры имеет небольшие размеры (до 0,7 га). Они расположены на сниженных участках речных долин. Реже встречаются большие селища (площадью до 2 га), возвышающиеся над источниками воды. Поселения группируются в «гнёзда» (по 5—8 селищ в одном скоплении), разделённые обширными незаселёнными пространствами. Селища в каждом «гнезде» разновременные, что свидетельствует о регулярном перемещении населения, характерном для переложной системы земледелия^[18].

Поселений, защищённых укреплениями, в ареале колочинской культуры всего 9: Колочин-1^[бел.], Кисели, Черкасово, Никодимово, Вежки, Близнаки, Демидовка, Акатово, Могилёв-Змеёвка. Некоторые из них не были обитаемы постоянно, исполняя функции убежищ. Все колочинские городища расположены на возвышенных мысах коренных берегов рек. Остатки укреплений (валы и рвы) находятся с напольных сторон. Некоторые городища имеют сложную планировку, насчитывая до трёх укреплённых площадок. Внутреннее пространство крепостей колочинской культуры, как правило, занимал замкнутый длинный дом с внутренним двором. На городище Колочин-1 длинный дом играл роль оборонительной стены. Помимо перечисленных укреплений, известно также городище Золотомино, бывшее святилищем. Несколько культовых сооружений встречено на поселениях^[19].

Археологами встречены как жилые, так и хозяйственные постройки. Повсеместны хозяйственные ямы и выносные очаги. Жилища колочинской культуры представлены прямоугольными или подквадратными полуземлянками (котлованы глубиной до 0,7 м) с плоскими полами. Стены большинства котлованов имеют протяжённость 4—4,3 м^[20]. Ти­пич­на сруб­ная или кар­кас­ная кон­ст­рук­ция жилища, часто со стол­бом по центру^[1]. Встречаются внутренние ямы-погреба, иногда прослеживаются столбовые ямы от подпорок кровли или мебели. Как правило, жилища отапливались очагами, реже — печами-каменками. Пол иногда подмазывался глиной. Традиции домостроения колочинской культуры восходят к позднезарубинецкому культурно-хронологическому горизонту^[21]. Жилища, аналогичные колочинским, встречены на памятниках киевской, пеньковской и пражской культур^[22].

В хозяйстве колочинцев доминировали земледелие (среди возделываемых культур преобладали ячмень и просо) и животноводство (разводили крупный рогатый скот, свиней, лошадей, в меньшем количестве — мелкий рогатый скот). Основная форма земледелия — подсечная^[23].

Земледельческие орудия, обнаруженные на колочинских памятниках, представлены серпами, косами, жерновами, обломками наральников. Однажды найдены железные ножницы, вероятно, предназначенные для стрижки шерсти. Встречаются орудия рыболовного промысла (крючки, наконечник пешни, острога)^[24].

Основная масса орудий труда изготовлялась из кричного железа, предметы из качественной стали редки^[25]. На колочинских поселениях найдены остатки мастерских, связанных с кузнечным делом и с металлургией железа и цветных металлов^[26]. Судя по встреченному инструментарию, местное население занималось обработкой не только металлов, но и дерева, а также ткачеством^[25].

Посуда (кухонные горшки, сосуды для хранения продуктов, миски, диски и сковороды) была грубо слеплена из глины без использования гончарного круга. Поверхность сосудов неорнаментирована, небрежно заглажена, материал содержит включения шамота, реже — дресвы. Основные формы горшков: баночные, тюльпаноподобные, ребристые, цилиндроконические^[27]. Сосуды, венчики которых украшены насечками или нарезками, крайне редки. Нечасто встречаются и налепные валики на горшках. Импортная керамика представлена единичными обломками черняховской посуды, встречаются также отдельные мощинские сосуды^[28].

Керамические материалы колочинской культуры различаются по своим особенностям. Выделены отдельные гончарные традиции: лесная, характерная для памятников нынешних Орловской и Брянской областей, и лесостепная, распространённая на территории Курской области^[29].

У колочинских женщин к украшениям головы относились пластинчатые венчики в виде лент и односпиральные височные кольца, к украшениям шеи — гривны различного типа. Нагрудными украшениями служили пальчатые, антропозооморфные или широкопластинчатые фибулы^[30]. Встречаются бусы: стеклянные (импортные) и янтарные, изготовленные на месте из привозного сырья^[31].

Все погребения в колочинской культуре совершались по обряду трупосожжения. Археологами исследовано 13 грунтовых и 6 курганных могильников. В случае грунтового погребения умерших сжигали на стороне, помещая кальцинированные кости в неглубокие ямы. Временами кости ссыпались в урну, иногда — одновременно в урну и непосредственно в могильную яму (смешанный обряд). Как на грунтовых, так и на курганных могильниках преобладают безурновые (ямные) погребения. Колочинские курганы представляют собой округлые насыпи диаметром 5—12 м и высотой от 0,5 до 1,3 м^[32]. Погребальный обряд колочинцев восходит к ритуалам предшествующей киевской культуры. По мнению И. В. Зиньковской, особенности обряда некоторых могильников в южной части колочинского ареала свидетельствуют о присутствии в среде местного населения носителей черняховских традиций^[33].

Большинство исследователей считают носителей данной культуры славянами (П. Н. Третьяков, Л. Д. Поболь, В. Д. Баран, Р. В. Терпиловский^[укр.], М. Б. Щукин, Н. В. Лопатин, И. О. Гавритухин, А. М. Обломский, И. В. Исланова, А. Г. Фурасьев, М. Парчевский^[пол.]). Колочинская и пеньковская культура — ближайшие родственные культуры, образовавшиеся при участии киевской культуры; славянская принадлежность последней также признана большей частью учёных. Некоторые специалисты (И. П. Русанова, В. В. Седов, Е. А. Шмидт) считают, что колочинская культура была свойственна днепровским балтам^[34][1].

С точки зрения М. Б. Щукина и Р. В. Терпиловского, колочинские памятники оставлены венетами, упоминаемыми Иорданом^[35].

По данным сравнительной лингвистики, восточнославянские диалекты в верховьях Днепра и Угры (на территории тушемлинско-банцеровской, колочинской и, наиболее компактно, мощинской культур) входят в четвёртую акцентную группу. Согласно выводам лингвистов, «диалекты этой группы ввиду сугубой архаичности их акцентной системы не могут быть объяснены как результат вторичного развития какой-либо из известных акцентологических систем, а должны рассматриваться как наиболее раннее ответвление от праславянского; этнос, носитель этого диалекта, представляет, по-видимому, наиболее ранний восточный колонизационный поток славян»^[36].

• Колочинская культура / А. М. Обломский // Киреев — Конго [Электронный ресурс]. — 2009. — С. 537. — (Большая российская энциклопедия : [в 35 т.] / гл. ред. Ю. С. Осипов ; 2004—2017, т. 14). — ISBN 978-5-85270-345-3.
• Горюнов Е. А. Ранние этапы истории славян Днепровского Левобережья (рус.). — Л.: Наука, 1981. — 136 с.
• Горюнов Е. А. Могильники колочинской культуры // Культурные трансформации и взаимовлияния в Днепровском регионе на исходе римского времени и в раннем Средневековье. — СПб.: Петербургское востоковедение, 2004. — С. 10—17. — (Труды ИИМК РАН. — Т. XI).
• Ильинская В. А. Новые данные о памятниках середины I тысячелетия н. э. в днепровской левобережной лесостепи // Славяне и Русь. — М.: Наука, 1968. — С. 55—61.
• Лопатин Н. В. О тушемлинской и колочинской культурах // Европа от Латена до Средневековья: варварский мир и рождение славянских культур. К 60-летию А. М. Обломского. — М.: ИА РАН, 2017. — С. 63—69. — (Раннеславянский мир. — Вып. 19).
• Лопатин Н. В. О городищах V—VII вв. в Верхнем Поднепровье и на Северо-Западе России // Краткие сообщения Института археологии. — М.: ИА РАН, 2018. — Вып. 250. — С. 293—306.
• Макушнікаў А. А.^[бел.]. Калочынская культура (бел.) // Археалогія Беларусі. — Мінск: Беларуская навука, 1999. — Т. 2: Жалезны век і ранняе сярэднявечча. — С. 348—359.
• Макушников О. А.^[бел.]. Колочинская культура в Гомельском Поднепровье и сменяющие ее памятники VIII—IX вв. // Краткие сообщения Института археологии. — М.: Языки славянской культуры : Знак, 2014. — Вып. 235. — С. 363—380.
• Никитина А. В. Некоторые гончарные традиции населения колочинской культуры // Археологическое наследие. — 2019. — № 1 (2). — С. 165—180.
• Обломский А. М. Колочинская культура // Гапоновский клад и его культурно-исторический контекст. — М.: ИА РАН, 1996. — С. 96—108. — (Раннеславянский мир. — Вып. 3).
• Обломский А. М. Проникновение населения киевской культуры лесной зоны в лесостепь. Образование колочинской культуры // Днепровское лесостепное Левобережье в позднеримское и гуннское время (середина III — первая половина V в. н. э.). — М.: Наука, 2002. — С. 69—75. — (Раннеславянский мир. — Вып. 5).
• Обломский А. М. Колочинская культура // Раннесредневековые древности лесной зоны Восточной Европы (V—VII вв.). — М.: ИА РАН, 2016. — С. 10—113. — (Раннеславянский мир. — Вып. 17).
• Седов В. В. Древности колочинского типа // Восточные славяне в VI—XIII вв. — М.: Наука, 1982. — С. 29—34. — (Археология СССР. — Т. XIV).
• Середа Д. В. Классификация керамики колочинской культуры (по материалам памятников Днепровского Левобережья) // Краткие сообщения Института археологии. — М.: Наука, 2003. — Вып. 215. — С. 20—30.
• Сымонович Э. А. Раннесредневековая культура лесной полосы (типа Колочин-Акатово) и ее место в славянском этногенезе (рус.) // Slavia Antiqua. — Poznań: Wyd. PTPN, 1975. — T. XXII. — S. 17—28.
• Терпиловский Р. В.^[укр.]. Колочинская культура // Археология Украинской ССР. — Киев: Наукова думка, 1986. — Т. 3. — С. 167—174. Архивировано 7 декабря 2023 года.
• Терпиловский Р. В.^[укр.]. Сложение колочинской культуры // Славяне Поднепровья в первой половине I тысячелетия н. э. = Slavs in Dnieper region in the first half of the first millenium A. D. — Lublin: Wydawnictwo UMCS, 2004. — С. 59—64. — (Monumenta Studia Gothica III).
• Шмидт Е. А. Памятники типа Тушемля-Колочин и формирование древнерусских племен в северной части Верхнего Поднепровья // Проблемы археологии Южной Руси. — Киев: Наукова думка, 1990. — С. 41—47.